жду с нетерпением когда запретят всю русскую литературу. Толстого там, Чехова, Достоевского. я ведь запасся собраниями еще перед войной. Теперь буду ими торговать. Менять на золото, брулики. Народ же не сможет без русского, без великой литературы, ломать всех начнет без Толстого, а тут я такой: - Барышня! Есть томик Толстого! Сколько? Ну, сережек, пожалуй, ваших не хватит, но... если подумать, если вы будете со мной добры... И она такая заглядывает мне в глаза просительно: - Да-да-да! Я на все согласна! И после всего я ей так милостиво с барского плеча еще карманный томик Есенина в трусики